Судя по материалу третьей пластинки «Hairless Toys», Мёрфи больше не весело зажигать на танцполе, ей нынешней ближе играть роль трагически изломанной дивы, все, что нужно которой, это декандентски красиво шептать, шипеть и умереть. Ее изнеженный медовый вокал стал некогда одной из причин успеха трип-хоп-группы Moloko, затем уже на закате отношений с партнером по дуэту и мастером тонких аранжировок Брайдоном она решилась отправиться в одиночное плавание и сумела доказать свою состоятельность, тяготея больше к танцевальной музыке. В долгих перерывах между полновесными записями она не молчала, а пела в качестве приглашенной вокалистки в различных электронных проектах (Freeform Five, Mason, Crookers, Luca C & Brigante, David Morales, например) и мурлыкала классические итальянские эстрадные композиции на мини-альбоме «Mi Senti».
Визит эксцентричной, как наша Жанна Агузарова, певицы собрал по большей части бывших завсегдатаев ночных клубов, ностальгирующих по незабвенной молодости. Поклонники в толпе шутили, что вокалистке следовало бы зваться «не Рошин, а Рашн Мёрфи, в честь Дня России». Мастерица метаморфоз, Мёрфи, чья склонность к актерской игре с годами лишь усиливается, привезла с собой сто и один наряд, превратив шоу в настоящее кабаре с наслоением смыслов.
Самым спокойным примеренным образом Мёрфи оказывается условная Патрисия Каас в шляпе и платье-комбинации цвета «пепел розы», поверх которого накинут двубортный китель в эстетике Сен-Лорана. Каждая смена наряда вызывает возгласы удивления, Рошин оборачивается то диско-дивой в духе Грейс Джонс с ее причудливыми головными уборами, то принимает скульптурно отточенные позы, как Леди Гага, играя, правда, свою версию арт-попа. Абсолютным же безумием становится ее выход с лысыми кукольными головами из папье-маше, примостившимися на плече у Рошин, - материализованное название альбома, которое переводится как «Облысевшие игрушки».
Богиня Мёрфи была так добра, что не оставила своих поклонников без творчества времен группы Moloko. Как настоящая чертовка, она поиграла сначала на нервах, выбирая лишь интродукции. Со второго студийного альбома дуэта прозвучала «Tatty Narja», которую Мёрфи начинает с заклинательной декламации в стиле театральных пьес Мартина Макдонаха. Другая полуминутная заставка из прошлого «Dirty Monkey» превращается в эксцентричный этнобоевик. Полномасштабные композиции из прошлого Мёрфи припасла к финалу: энергичную «Familiar Feeling» публика встречает взрывом эмоций.
Главные же герои вечера - это песни из нового альбома. При написании композиции «Gone Fishing», которой открывается пластинка, Мёрфи признается, что она вдохновлялась документальной лентой «Paris is burning», где чернокожие и латиноамериканские трансвеститы и транссексуалы живут двойной жизнью. Днем они обычные рабочие или безработные, проститутки и курьеры, зато ночью власть над городом принадлежит им. Песни из «Hairless Toys» полны тайны и потустороннего очарования, надо быть вдумчивым культурологом и знатоком ЛГБТ, чтобы до конца распознать содержание текстов, которое скрывается за внешней легкомысленностью действа и обрывочностью ритмов техно. Мёрфи в ее ретрозаплыве несет гораздо дальше любимых и вечно актуальных девяностых. Мы будто оказываемся в пьянящем своей атмосферой андеграундном нью-йоркском клубе на балу, где, разряженные в пух и прах, дефилируют представители субкультуры Ballroom и гей-комьюнити.
Композиции «Exile» и «House of Glass», в которых стерильность даунтемпо зашкаливает, Рошин исполняет как диптих, без перерыва. Ее голос звучит без напряжения, как во сне, на фоне колышущейся перкуссии. Все эти сексуальные обертоны, недосказанности раненой лирики и многозначительные позы переносят шоу Мёрфи в категорию зрелища «для взрослых», правда, запомнить его мелодии не представляется возможным.